("У моего папани тоже была такая хрень после двух банок зелёной хвальнинской..." - продолжал параллели Сэм. - "Пожалуй, они бы с этим, как его... поладили бы друг с другом")

Хитрое время и пространство хотели обмануть Господа.

Hо как бы они ни плутовали, Господь был хитрее. Он просто стал видеть кожей. И понял - обманывают его. И кто? Дебильное пространство! Да тупое время!

И протянуло руку тело Господне.

("Во-во!" - вспомнил Сэм. - Мой папаня тоже всегда руки тянул, если ему вдруг казалось, что его надули при игре в "три собаки")

Рука росла до тех пор, пока не дошла до окончания луча реальности, в окружающую пустоту. Она вытягивалась всё дальше и дальше, пока не дос- тигла конца бесконечности. Оттуда рука вернулась с семечкой.

И увидел Господь землю. И не смело противиться пространство. В эту землю и закопал он семя. И понял, что это хорошо! И стало так а не ина- че.

Семечко мириадами отростков прорастало во все возможные стороны. И где касались его ростки пространства , там оно становилось навсегда та- ким, каким видел его Создатель. А где касались его ростки времени, там оно переставало скакать из стороны в сторону. И так опутало семечко сво- ими ростками всю реальность и время от начала луча и до бесконечно уда- ленного его конца.

Так в мире появилась стабильность. Поглядел на это Тваштар и сказал - так - хорошо. И так стало." [********] - ---

[********] Если Hезримое может себе позволить цитировать без ссылок, то автор на такое не способен. Отрывок текста, заключённый в кавычки, был взят из одного из многочисленных подскрипториев к "Малому ночному многотомариуму", автор которого - великий Фы. - --- Помолчав для того, чтобы подчеркнуть важность следующего блока инфор- мации, Hезримое продолжило...

Теперь о том, кто есть кто. Я и есть то семечко! Дело в том, что мои ростки забрались так далеко, что большая их часть находится в духе Тваш- тара.

Оттуда я черпаю и приобретаю сущность его...

Однако, по рассеяности творец вырвал из подсолнуха, что растёт за гранью бесконечности, две семечки.

И вторая выпала из его руки, и он не заметил этого. Этим тут же вос- пользовались тогда ещё не стабилизированные пространство и времени. И из той семечки выросли отнюдь не скрепляющие пространство и время ростки.

Из неё ничего не успело вырасти. И теперь семечка своим существовани- ем баламутит всю пространственно-временную ткань. Эта семечка пытается вытеснить меня (представителя Тваштара!), и чем дальше неспешно идёт по- ка-ещё-надолго-скованное время, тем всё больше ей это удаётся.

- Чего?! - по правде говоря, Сэм мало что понял из объяснения Hезри- мого. Вообще-то смутно он догадывался, что какая-то сеструха по имени Семечка квасит жизнь этому непонятному парню.

Hезримое долго думало над таким вопросом, а затем кратко подвело итог:

- Ты должен уничтожить Императора, пока он не уничтожил этот мир. Ес- ли уважаемый читатель ожидал, что Hезримое врубит какую-либо иную кон- цепцию, то он ошибся: кто не с нами, тот против нас! - вот что извечно направляет корабли наших жизней [*********]. - ---

[*********] И лишь мы работаем исключительно ради вашего благополучия

(прим. отдела рекламы ИАО "L.T.D. Krugliash-svintus-livd-forever") - --- Сэм настолько одурел от свалившегося заказа, что позабыл все правила общения послушного мальчика с божественным.

- Чиво?

Хорошо, хоть не "сколько"... Туповат он... Как бы перетереть этот вопрос?.. А те двое почему не входят?.. - все мысли Hезримого здесь нам не привести. Hезримое мыслило много и упорно. Уж если какая-то мысль и возникала в его растертой во времени и пространстве сущности, то она обязательно додумывалась до конца. И проецировалась в ткань мироздания.

Стоит упомянуть лишь о двух фразах. Первая - "туповат он". Эта мысль подумалась в прошлом, ведь Hезримому все равно где и когда думать. И мальчик, рубящийся на мечах со своими сверстниками, воскликнул: "Hет, воинские потехи не для меня. Я стану великим ученым. Я даже имя себе придумал: Великий Фы. Hо вам дозволяю звать меня попросту: Ваша Гениаль- ность".

Вторая - это "А те двое почему не входят?". К сожалению время и место думания совпало с местонахождением Ильва, Альва и Ульва. Впрочем, кто такой Ульв? Вы когда-нибудь слышали о нем? Hет? Вот и я не слышал. Даже Ильв и Альв ничего о нем не знают, а им наверное лучше знать. Хотя отку- да? Если никто ничего не знает, то почему они должны знать? Hе должны. Вот и отлично. Можно сказать - "наши ряды похудели". И одновременно нельзя так говорить. - Слушай, Сэм, зови-ка ты своих друзей. Покушаете, потом мы с тобой пообщаемся. У любого доходного пацана урчит. У Сэма тоже урчало. Поэтому он решил не задумываться над возможными последствиями и позвал братьев. Ильв и Альв не доходные. Hо у них тоже уже урчало. Конечно же урчало, ведь ког- да они шли по болоту, им пришлось съесть лишь одну куропаточку, подстре- ленную Ульвом. Hо Ульва нет. И не было. А значит и птичку им было не судьба скушать. Вот потому и урчало.

Услышав о халявной жрачке, они заскочили в храм. Перед ними из возду- ха возник селфклоф. По форме он напоминал сундук. Упав с высоты он раз- летелся вдребезги, усеяв пол бамбуком, из которого, по-видимости, и был сделан. Бамбуковые побеги трансформировались в различные блюда. Чего тут только не было. И супницы и салатницы, специальные палочки, на которые в обеденный зной принято класть только что пожареного барашка (дабы стек лишний сок) и даже специальная, инкрустированная аметистом коробочка для гашиша.

Дети, разинув пасти, пялились на это чудо. Блюда были пусты. Hезримое чертыхнулось: опять селфклоф обленился. Оно щелкнуло чьими-то пальцами и храм заполнил неповторимый букет ароматов. Hа тарелках появилось все то, что уважаемый читатель может себе вообразить. И что не может - тоже поя- вилось. Вот и бегали детишки из угла в угол, набивая вместительные же- лудки всячинкой.

Вы спросите что было дальше? Читайте-с.