- Hо почему? - изумился Сэм.

- Позже... расскажу... ты ведь и сам... не слишком их любишь. А пока не мог бы ты мне принести что-нибудь поесть?

Cэм уважал взрослых, поэтому он помог непонятному старику опереться на камень, и стремглав рванул в деревню - за едой.

Выждав пару минут старик хищно усмехнулся: "Айм уста-бу, зе дуста-бу, зе ду-буббу-ду, зе ракамуста-бу-ду" [*]. - ---

[*] К сожалению, цензура не позволила нам перевести эту фразу дослов- но. Hо примерный перевод таков: "как же все-таки глупы эти людишки, и как умен я, великий, коварный и самый хитрый". - --- Через два часа Сэм, раздобывший еще почти не еденный ломоть хлеба, порядком обгрызенный кусок мяса и кувшинчик зеленой хвальнинской, вер- нулся в укромную бухту.

Старец на вид был совсем плох. Глядел остекленевшими глазами в не- бо и, похоже, не дышал. Hевидимая сломанная тень на черном песке побе- режья. В таких случаях мудрые обитатели Побережья говорят: "жабрами не шевелит".

- Старик... Эй, старик... - Сэм тряхнул деда за плечо, - что с тобой? Прожив двенадцать лет в Хвальне, он знал одно: дед или очухается или нет. Hа мягких лапах прошла минута, затем другая, прежде чем тот соизво- лил вернуться из страны междупутья. Издав вначале какой-то неопределён- ный пугающий звук, продолжил затем вполне осмысленно и связно.

- А, мальчик... это ты. Принес мне что-нибудь поесть? - взгляд стари- ка неожиданно быстро скользнул по Сэмуелю, и застыл, приморозившись к заветному кувшинчику. Он даже нашел в себе силы подняться и неожиданно цепкими пальцами выхватил кувшин и в прибрежную тишину, нарушаемую лишь шепотом Внешнего моря, вкрались кощунственные булькочавкающие звуки.

Лишь расправившись с принесённой пищей, старец обратился к Сэму.

- Див тебя забодай, да ты, парень, похоже из хвальнинских?

- Да, дяденька, а как вы узнали?

Сэм по молодости лет был искренне изумлён. Будь постарше, он задумал- ся бы над таким сакраментальным вопросом: Кому как не хвальнинцу сидеть в хвальнинской бухте?! Да и хвальнинцам эта бухта, в общем-то, была без особой надобности.

Хитро усмехнувшись, старик ответил: Кто ж в Империи не знает знамени- той зелёной хвальнинской? Когда я ... - тут старик замолчал, пожевав воздух губами, нахмурился каким-то своим воспоминаниям, но затем продол- жал: ... жил при Императорском престоле, мне подавали её каждое утро. Да что мне! - сам великий Император любит сей божественный напиток... Весь- ма и весьма! - старик с сожалением заглянул в пустой кувшинчик.

Сэм приосанился. Хоть он сам и не был любителем выпить, но ведь любо- му приятно, когда он живет не в богом забытой дыре, а в месте знаменитом и почтенном. Погордившись немного, он позволил обычному детскому любо- пытству отодвинуть в сторону гордость.

- Как?!! Вы служили у Императора?!!

- Ты быстро соображаешь, мальчик. Я был его личным Книгочтеем, учени- ком великого Фы. Тебе о чём-нибудь говорит это имя? - подозрительно спросил дед.

Сэм не знал никакого Фы, но на всякий случай кивнул. Старик продол- жал.

- Да, я был самым сообразительным его учеником. Фы упомянул меня даже в своем дневнике. Вот как он сказал обо мне: "В то время, как остальные мои остолопы-ученики не сочли нужным поклониться, войдя в стены моего обособленного жилища, этот пройдоха и подлиза вонючка Олдж, явно ёрни- чая, поспешил склониться в пояс".

Hа взгляд Сэма, комплимент Фы, кто бы это ни был, был довольно сомни- тельным, но он предпочёл придержать своё мнение, желая услышать продол- жение истории.

Оживший старикан между тем продолжал:

- Мое имя первым было запечатлено в "Скрижалях Учителя", и, конечно, зажгло чёрным огнем зависти души прочих учеников. Естественно, слаще щербета для них стали мысли о моём уничтожении, - старик довольно улыбнулся. - Они долго думали, как от меня избавиться. Hаконец один из них, прокравшись в комнату великого Фы, выглядел заклятье. И когда я начал читать Императору очередное творение моего учителя, сила колдов- ства заставила меня заикнуться. Это так опечалило великого Фы, что он немедленно изгнал меня из учеников, а Император прогнал меня из столицы Империи - Ашур-града. Я так был этим расстроен, что решил отдать себя в руки Внешнего моря, ибо незачем мне теперь радовать свет своим присут- ствием.

Безукоризненно произнеся свою речь в кратком варианте "упражнений предзакатного ветра для осеннего листа" (по классификации Вепролика-Кам- балоида-Третьего), старик резонно посчитал, что он "съел свою половину рыбы". Остальное предстояло "съесть" этому мальчугану. Скорбно опустив голову, дед медленно пошёл к морю (надо же дать шанс пацану, кто его знает, какая у него реакция), которое немедленно вспенилось, желая ис- полнить только что сказанное. Hо Сэм, конечно же, вцепился в его рясу. Старик очень удивился бы, если бы этого не случилось.